:: ты знаешь где меня искать ::
« я жду когда придет волна и оторвет меня от дна »
черновод не ждал его возвращения // беги, глупый ветер. но тот отчего-то приходит именно к нему, когда небеса вновь забирают потерявшегося сына домой. цинсюня тянет к черным водам // в них же он и погибнет. в них демон прячется. в них прячется все то, что когда-то было дорого и желанно, а после переломало ему ноги. у ши привкус затхлой воды на губах, а в легких комок влажной тины. когда-то от мин и пахло землей и холодными раковинами. ему нравился этот запах. и он чувствует его вновь.
— уходи. // он не признается ему в том, что все это время был рядом.
— нет. // он знает.
you are the wind i am water
we are with you «forever»
он мертв. внутри у хэ сюаня лишь холод. где сердце — пусто. а на губах привкус затхлой воды с примесью крови. что хуже боли? жизнь после боли. а все снаружи — это сплошная рана. он вернулся в этот мир ради мести. и из-за нее же не способен жить дальше. зачем? к чему это все? у черновода ничего не осталось: ни семьи, ни друзей, ни мести. ничего. все кончено. хэ сюань возвращается домой. он подбирает с каменного пола чужой веер, что весь был заляпан кровью своего хозяина, а после относит его к тем маленьким урнам с прахом, которые когда-то были тем единственным, что все еще поддерживало в нем желание жить. дурацкий веер. черновод внимательно рассматривает некогда отличительную вещь повелителя ветров, аккуратно стирает с него засохшие пятна крови тыльной стороной ладони, а после кладет на алтарь вместе к остальным умершим членам его семьи. здесь ему самое место. и отчего-то хэ не хочется выкидывать эту безделицу. не получается. как и нельзя выкинуть из памяти все то, что клубок ядовитых змей где-то под ребрами превращает в перегной из весенних цветов, что ты вплетал ему в волосы под его же восторженный крик. хэ сюань вновь напоминаете себе о том, что он уже мертв. а мертвецы ничего не чувствуют.
ши цинсюань // повелитель ветров
это имя заставляет короля призраков ненадолго прикрыть глаза и тихо выдохнуть. этот ребенок... хэ сюань может отрицать слишком многое, скалится и проклинать судьбу, но самому себе он солгать не сможет // лишь попытается. не после того, когда научился считывать чужие эмоции лишь по одному единственному взгляду, когда ты знаешь о всех привычках и тонкостях, когда ты жизнь ему спасал, а после и вовсе сломал. ши цинсюань — это ребенок. невинный. мягкий. раздражительный. наивный. ши цинсюань — это весеннее солнце, что мягко касается твоих плеч своими ласковыми солнечными лучами, а после целует куда-то в кончик носа лишь для того, чтобы оставить на щеках россыпь веснушек. и когда хэ сюань смотрел на него, то даже и представить себе не мог, чтобы этот ветреный мальчишка пережил все тоже самое, что довелось пережить ему. разве цинсюань смог бы справиться с этим? нет. ведь даже будучи божеством, которое имеет за своей спиной сотни и тысячи последователей, что зажигают благовония в его честь, а после молят о нисхождении, он всегда полагался на мин и. ведь мин и будет рядом, когда становится слишком страшно. мин и будет рядом, когда сердце сковывает тоска. мин и отберет у тебя чарку с вином, когда в голову ударит ненужное наваждение. мин и будет рядом даже тогда, когда собственный брат попытается посадить цинсюаня под замок. и хэ сюань все еще помнит тепло чужих рук, что когда-то касались его запястий или собирали волосы в высокий красивый хвост [по мнению повелителя ветров кое-кто постоянно делал это неправильно]. у младшего ши были невероятно мягкие и теплые пальцы. и черновод всякий раз отшатывался от него, боясь, что обожжется о весенне солнце, а небожитель почувствует кожей, что рядом с ним озлобленный покойник. хэ сюань помнит и интонации и тембр чужого голоса столь отчетливо, что в любой момент может воспроизвести их в своей памяти. хэ сюань знает и помнит о ши цинсюане слишком многое. и от этого уже не отмахнуться. так много... он там много времени провел с ним, что когда демон остается один, то ему в голову начинают лезть те самые мысли, которые ко второму часу ночи поднимают на море разрушительный шторм. он пробыл мин и слишком долго. непозволительно. это ранило. а хуа чэн ведь предупреждал его о том, что подобный спектакль может отразиться и на нем самом, что когда-нибудь игра перестанет таковой быть, а после уже он не сможет ничего изменить. и он был прав. игры давно уже не было. хэ сюань позволил себе отпустить ситуацию. он позволил себе быть собой, веря, что дойдет до финала без ошибок. не привязывайся. не обещай. не защищай. дай себе эти клятвы. а после нарушай. пока сил хватит.
[indent] его главная ошибка — это ши цинсюань.
и павшее божество все еще живо лишь по той простой причине, что черновод не позволяет ему умереть // мин и привык приглядывать за беспокойным повелителем ветра, зная, что тот обязательно попадет в беду. бесчисленное множество раз цинсюань пытался утонуть, тем самым лишь вызывая у черновода сотни вопросов, звал демона из глубин, но тот же остался глух к его мольбам. королю призраков не нужна душа бывшего повелителя ветров. причины? он пытается искренне поверить в то, что данная жизнь станет для цинсюаня еще одним наказанием, которое он заслужил. [не заслужил // он не виноват] он хочет умереть? слишком просто. он будет страдать. а черный демон из черных вод останется в стороне, наблюдая, как мир вокруг цинсюаня окрашивается кармином. но когда же становится особенно туго, а ноги стираюсь в кровь у ни в чем не виноватого ребенка, король призраков позволяет себе появиться рядом, подминая за собой из земли могильный холод, а также отгоняя от мальчишки все то, что может причинить ему вред. хэ сюань убивает группу мужчин, что как-то хотели обокрасть павшее божество; хэ сюань оставляет рядом со спящим цинсюанем свежую маньтоу, замирая, чтобы пустыми глазами рассмотреть его лицо поближе, отметив, что он похудел и выглядит больным // это заставляет волноваться, протянуть руку и, коснувшись чужого горячего лба, отдать мальчишке ту крупицу духовной силы, которой будет достаточно для того, чтобы немного придти в себя. нужно лишь поскорее скрыться из виду, чтобы цинсюань не заметил, чтобы не успел позвать и следом пойти. как и самому стоило бы забыть обо всем этом. но кто пойдет следом за своим кошмаром? только безумец. честно? иногда хэ сюаня посещает странные мысли о том, чтобы дать цинсюаню что-то вроде выбора: убить его или убить себя. ему это кажется забавным. разве нет? что выберет младший ши? сможет ли он убить бывшего друга [память об этом заставляет сюаня сдавленно шипеть и скалиться], если только тот даст ему такую возможность? что сделает цинсюань с его прахом? ведь будь черновод на месте мальчишки, то он бы убил демона, что разрушил его жизнь. он бы убил. он бы убил...
повелитель ветров все еще живет.
когда цинсюаня вновь забирают в небесную столицу, — все это похоже на какую-то шутку, учитывая, что никому он до этого не был нужен, а ни один небесный чиновник не осмелился придти к черноводу с требованием вернуть им повелителя ветров, — то король призраков замолкает окончательно. ему нет дела до того, что происходит в мире. ему нет дела до небесной столицы. он кутается в холодный ил, а после давится мертвой водой. интерес к жизни пропадает окончательно. месть свершилась. кровь уду впиталась в черные пески проклятого острова, оставляя разбитую душу водяного самодура в плену здешнего холода. и хэ сюаню больше не нужно притворяться. но чего-то все равно не хватает. и это угнетает. мертвые воды вновь чернеют, а тучи над морем проливаются на землю черным дождем. солнце здесь не встает, потому что накануне оно не садилось. впрочем, никто и никогда не видел здесь, ни восходов, ни закатов. вечные дым и туман – отражение вечно серого неба. хэ сюань позволяет морю стать отражением его же собственных эмоций, когда перестает его контролировать. и море отзывается. оно скручивается в болезненном и тяжелом спазме, утаскивая в свои глубины беспечных рыбаков, а после протяжно стонет, разбиваясь о скалы. королю призраков тошно от самого себя. он вонзается зубами в первого же попавшегося ему в руки демона, надеясь, что его кровь хотя бы ненадолго утолит этот ужасный голод, что за последнее время лишь стал еще сильнее. хэ сюань вгрызается острыми клыками в демоническую плоть, а сам же видит перед собой улыбающееся лицо ши цинсюаня, что прошлой весной принес ему целую корзину сладостей из какой-то деревушки. глупый. ты прикармливал зверя, что собирался тебя убить. и у тебя получилось. ведь вместо тебя он перегрыз глотку твоему брату. хэ сюань не хочет вспоминать о цинсюане, но когда он остается один на один со своими же собственными мыслями, а взгляд невольно цепляется за совершенно бесполезный кулон, что висит в изголовье кровати, — цинсюань заставил их спуститься в мир людей во время праздника драконьих лодок, а после купил им там парные кулоны, решив, что это выглядит забавно, даже и не зная об их смысле, — то мысли как-то сами лезут в голову.
черному демону из черных вод тяжело вспоминать общее прошлое вместе с повелителем ветров. и воды глухи к его голосу.
[indent] — нужно было тебя убить...
черновод чувствует его присутствие столь остро и явно, что запястья тут же сводит судорогой. черный демон из черных вод до оглушительного скрежета сжимает зубы, осознавая, что цинсюань, который вновь мог бы наслаждаться жизнью небесного чиновника, сейчас в черных водах, которые с готовностью обхватили его за хрупкие плечи и потянули на самое дно. он не захлебнулся. но этого было достаточно для того, чтобы легкие переполнило илом и гнилью, а после лишило божество дыхания. зачем он здесь? решил все-таки отомстить? это было бы глупо. никто не в силах справиться с одним из бедствий, которое даже весь свой потенциал еще никому не показывало. отчаяние? хэ сюань осторожно укладывает ослабевшего ши на свою постель, замечая, что черный шелк слишком контрастирует с одеждами небожителя. но цинсюань всегда выделяется: смехом, походкой и взглядом. черный демон из темных вод смотрит на лежащее на кровати тело с какой-то болезненной пустотой в золотых глазах. цинсюнь снова выглядит живым и здоровым. и его это против воли успокаивает. черт возьми, он должен был убить его еще тогда. он должен был убить его в тот же самый момент, когда повелитель ветров стал считать его своим другом. должен был... но не смог. хэ сюань присаживается на край кровати и ждет. а пока время медленно утекает сквозь пальцы он позволяет себе одну единственную слабость. какую именно? он смотрит. он смотрит на тихого повелителя ветров, осознавая, что испытывать к нему ненависть за свою искалеченную судьбу невероятно сложно. это не он. это уду. и он уже уплатил хэ сюаню свой долг. а что же цинсюань? почему он вернулся сюда? черновод отворачивается от божества, веря, что тот не услышал его тяжело вздоха, который был лишь привычкой, когда старался всеми силами сойти за живого. лучше встать. отойти. нельзя находиться рядом. цинсюанем слишком любит прикасаться, пускай и вероятность подобного невероятно мала.
[indent] — что тебе нужно? — спрашивает хэ сюань в тот же самый миг, когда чужие ресницы дрогнули, а глаза приоткрылись, выдерживает небольшую паузу, рассматривая повелителя ветров, отмечая, что он выглядит довольно хорошо, но только вот в глазах отражается что-то больное. — он на берегу. проваливай. и больше не приходи сюда. или мне отправить тебя к брату?
голос у черновода холодный и тяжелый. он угрожает. и если ши пришел за телом брата, так как никто более не осмелился сюда сунуться, то тело ши уду все еще находится на острове. и если младший действительно пришел за ним, то пускай забирает и уходит. черновод не хочет видеть повелителя ветров. он не хочет с ним разговаривать. ведь невероятно сложно признаться себе в том, что тебе не все равно, а жизнь цинсюаня все-таки что-то для тебя значит. ведь если бы это было не так, то не стал бы ты играть во все это так долго. ты не стал бы его отпускать. присутствие цинсюаня заставляет воздух вокруг черновода похолодеть. он не хочет вспоминать о том, что когда-то повелитель ветра смотрел на него с восхищением и преданностью, что когда-то мин и нравилось слушать болтовню цинсюаня ни о чем. непозволительно. хэ сюань хочет увидеть в глазах цинсюаня лишь желание убить его. хэ сюань хочет увидеть в глазах этого мальчишки тот самый страх, который лишь еще сильнее тогда разозлил демона. хэ сюань хочет увидеть хоть что-нибудь, что поможет ему отвернуться от ши. но он отчего-то этого не видит. или не хочет. у черновода в глазах золото начинает плавиться, а к горлу подкатывает волна ярости.
беги, глупый ветер
